TY - JOUR AU - Полубояринова, Лариса Николаевна PY - 2017/12/26 Y2 - 2024/03/29 TI - «А теперь еще и Тургенев!..»: о некоторых особенностях рецепции прозы И.С. Тургенева в Австрии JF - Вестник Санкт-Петербургского университета. Язык и литература JA - Язык и литература VL - 14 IS - 4 SE - Литературоведение DO - 10.21638/11701/spbu09.2017.405 UR - https://languagejournal.spbu.ru/article/view/3855 SP - 554–566 AB - <p>Рецепция творчества И. С. Тургенева (1818–1883) в австрийском литературном контексте&nbsp;рассматривается на фоне исторических событий, таких как битва при Садове (1866) и образование Австро-Венгрии (1867). В результате в собственно австрийской части «двойной империи» (Цислейтании) в подавляющем большинстве оказывается ненемецкоязычное (преимущественно славянское) население. Данное обстоятельство обостряет внимание австрийцев&nbsp;к повествовательному опыту Тургенева — литературного представителя «славянского Востока», который, как это демонстрируют рецензии И. Лорма и Ф. Кюрнбергера, воспринимается&nbsp;в аспекте «изобретенного» «восточноевропейского Другого» (Л. Вульф). В частности, кюрнбергеровский проект «Захер-Мазох» как «австрийский Тургенев» основан на вытеснении самогó&nbsp;исходного образца как «Другого» за культурные пределы Европы и контрафактурном подставлении на его место собственного, более культивированного, немецкоязычного образчика литературного «славянства». Одновременно содержание и форма произведений Тургенева&nbsp;(«Записок охотника», повестей и романов 1850-х — 1860-х гг.), будучи усвоенными и переработанными, предоставляют не только «австрийскому Тургеневу» Л. фон Захер-Мазоху, но также&nbsp;и М. фон Эбнер-Эшенбах, Ф. фон Заару, К. Э. Францозу удобную матрицу для литературного&nbsp;«присвоения» собственных (австрийских) славянских пределов — Моравии, Богемии, Галиции, — в медиуме немецкоязычной прозы. Кроме того, Тургенев выступает для австрийских&nbsp;писателей-реалистов альтернативным ориентиром, маркирующим их оппозицию по отношению к авторитетному канону немецкого поэтического реализма». Особенно продуктивной&nbsp;в нарративном плане оказывается для австрийских авторов позаимствованная из «Записок&nbsp;охотника» фигура барина-рассказчика, задающего повествовательную «раму», в которую&nbsp;вправляются отдельные «истории», происходящие в австрийской славянской «глубинке»: «Наследие Каина» (1870–1877) Захер-Мазоха, «“Почти” Азия: земля и люди Восточной Европы»&nbsp;(1876) Францоза, «Деревенские и поместные истории» (1883–1886) Эбнер-Эшенбах, «Новеллы&nbsp;из Австрии» (1877–1906) Заара. Австрийские «тургеневианцы» представляют отдельный историко-литературный интерес как группа авторов, которые, будучи объединенными интересом&nbsp;к творчеству Тургенева, и между собой были связаны профессиональными, а подчас и приятельскими отношениями, нашедшими выражение в личных контактах и переписке.</p> ER -