@article{Потапова_2019, title={О двух контрастных подходах к интерпретации «Повестей Белкина»: В. М. Маркович и В. Шмид}, volume={15}, url={https://languagejournal.spbu.ru/article/view/3962}, DOI={10.21638/11701/spbu09.2018.405}, abstractNote={<p>В статье предпринимается сравнение методологических подходов к  изучению «Повестей Белкина», предложенных в  работе В. М. Марковича и в  работах В. Шмида. Сопоставление проводится по следующим параметрам. 1.  Динамическое рассмотрение (Маркович)  — статическое рассмотрение (Шмид). 2.  Инстанция смыслополагания: читатель или автор. В  рамках толкования, предложенного Марковичем, порождение смысла последовательно переносится на сторону читателя («идеального» читателя, способного распознать претексты). В  модели Шмида порождение смысла в  конечном счете входит в  компетенцию пусть «абстрактного», но  автора. 3.  Маркович ищет смысл литературного произведения в  «сюжетном движении», осуществляемом на «поверхности текста». Шмид ищет смысл литературного произведения в  «истории» (Geschichte), спрятанной за текстом. 4.  Установка в  отношении «новаторства» или «традиционности» предлагаемых прочтений. Так как Шмид полагает, что содержащаяся в  тексте «история» не только (и  не столько) явлена на «вышележащих» ступенях нарративных трансформаций, сколько намеренно затемнена используемыми на этих уровнях приемами, то, соответственно, он обнаруживает склонность к  тому, чтобы пытаться «открыть» некий смысл, доселе ото всех скрытый; отсюда  — стремление к  интерпретациям как можно более неожиданным. На этом фоне может показаться, что осуществляемое в  статье Марковича следование за смысловыми поворотами пушкинского сюжета не заключает в  себе чего-то ошеломляюще нового; однако ощущение «само собой разумеющегося» возникает в  данном случае не из  отсутствия новизны, а из  адекватности прочтения интерпретируемому тексту. 5.  Два разных представления о  «жизнеподобии». Для Шмида неотъемлемой составной частью жизненной убедительности являются связность концепции характеров, внятность психологических мотивировок поступков. Для Марковича «жизнеподобной» является именно ограниченность нашего знания. Он подчеркивает, что наши возможности угадать происходящее в душах пушкинских героев приближены к  реальным границам наших возможностей понимания «действительно существующих живых людей». Помимо того, констелляция «Маркович  — Шмид» анализируется с  учетом общей ситуации в  российском литературоведении конца 1980-х — 2000-х годов.</p>}, number={4}, journal={Вестник Санкт-Петербургского университета. Язык и литература}, author={Потапова, Галина Евгеньевна}, year={2019}, month={янв.}, pages={570–581} }