@article{Алексеева_2018, title={Фольклорный и литературный код в любовной линии романа «Несчастный Никанор»}, volume={15}, url={https://languagejournal.spbu.ru/article/view/2752}, DOI={10.21638/spbu09.2018.301}, abstractNote={<p>В литературоведении устоялось представление о  первой и  второй частях романа «Несчастный Никанор» как о  произведении, опирающемся, с  одной стороны, на факты биографии автора (А. П. Назарьева), с  другой стороны  — на традиции русской и  европейской литературы. В  центре романа  — спасение героем прекрасной незнакомки, в  отношении к  которой со стороны различных мужчин прослеживаются как рыцарское поклонение, так и  похоть. Ухаживание героя развивается, казалось бы, по модели галантного романа Нового времени, выраженной, впрочем, языком сентименталистской литературы. Вместе с  тем в  повествовании значимы фольклорные мотивы, образы и  ситуации: герои будут встречать истинных и  ложных помощников, преодолевать препятствия; Анета, подобно невесте в  волшебной сказке, будет пребывать в  своеобразном «иномирии», ожидая жениха, а  сам Никанор вынужден совершать действия, прочитываемые как испытания жениха. И  хотя фольклорный  — сказочный  — «код» явно положен в  основу сюжета, он дает частые «сбои». Так, Анете противопоставляется Елеонора, наделенная, в  отличие от нее, не только красотой, но  и  умом и  выполняющая функции соперницы, испытательницы, помощницы. Могущий быть прочитанным и в  мифологическом (Елеонора ассоциируется то с  мудрой девой, то с  богиней забвения, то с  богиней красоты), и в  реалистическом (она  — умная, образованная и  деликатная девушка, едва не попавшая в  неприятное положение из-за ветрености Никанора) ключе, образ Елеоноры позволяет раскрыться комической стороне обращения главного героя с  дамами. Никанор по мере развития действия меняет свои «роли», уподобляясь то жениху, проходящему испытания, то герою рыцарского романа, то чувствительному герою сентименталистской литературы, то авантюрному герою греческого романа. Автор «Несчастного Никанора» ведет поиск литературной формы, адекватной для описания конкретного жизненного материала. Этот поиск, в  современной его интерпретации, показывает, что готовые жанровые модели были пережиты писателем конца XVIII  в. как формы, не способные описать и  объяснить неготовый, вечно становящийся процесс человеческой жизни.</p>}, number={3}, journal={Вестник Санкт-Петербургского университета. Язык и литература}, author={Алексеева, Оксана Витальевна}, year={2018}, month={окт.}, pages={330–339} }